В стране три тысячи виноделен, большинство из которых очень маленькие. У них часто бывает не очень постоянный вкус, но продвинутым любителям нравится, когда вина разных винтажей «звучат» по-разному.
Уровень потребления вина в Австралии высокий и стабильный – больше 20 л на человека в год. При этом растет импорт, что говорит о готовности людей к экспериментам.
Австралийцы предпочитают из белых – шардоне и совиньон блан, из красных – шираз и каберне совиньон. Набирает популярность пино нуар, но это мода. Также моден пино гри. Гренаш, напротив, не в тренде, хотя это один из лучших сортов.
Очень заметная тенденция – движение гаражистов, которые делают натуральные вина с минимумом вмешательства человека.
Большой тренд, особенно в местах типа долины Баросса, где вина традиционно «жирные», высокоалкогольные – снижение градусности. Иногда у виноделов получается это сделать без ущерба для качества, но иногда нет. Чтобы снизить содержание алкоголя, нужно собирать виноград раньше обычного – это опасно, вино может выйти недостаточно фруктовым.
Раньше делали очень плотные, перезрелые вина, которые должны были впечатлить Роберта Паркера. Паркер больше не пишет, но, например, редакторам Wine Spectator по-прежнему нравится такой стиль. В Австралии есть пара производителей, которые ориентируются на рынок США. Их напитки больше похожи на портвейн. Они держат виноград на лозах до последнего, потом им приходится добавлять кислоту – мне это кажется неприемлемым.
Еще один тренд – нефранцузские сорта. Итальянские и испанские сорта сейчас в моде, и это хорошо. У них в Австралии большей потенциал. Мы засадили небольшой участок сортом монтепульчано. Уверен, что лет через пять получится фантастическое вино! В Бароссе у нас растет неро д’авола, некоторые экспериментируют с примитиво, зинфанделем. Интерес к необычным сортам подогревают рестораторы, которые хотят иметь в винной карте то, чего больше ни у кого нет.
Главная проблема австралийского виноделия – имидж. Слишком долго у нашей страны была репутация производителя дешевых массовых вин. Нам надо объяснить, что мы делаем именно вино, а не промышленный напиток.
Нам нужно донести до потребителя, что у наших вин высокое качество. На это нужно время, но мы не спешим. На некоторых рынках дела идут неожиданно хорошо – например, в Германии, где мы приложили массу усилий, чтобы познакомить людей с нашим вином, и они привели к результату.
Вторая проблема – цена. Наше вино довольно дорогое, потому что у нас нет субсидий и высокие налоги.
Третья сложность – климат, влияние глобального потепления. Ее в полной мере почувствуют на себе следующие поколения. Думаю, что и люди, и лозы смогут адаптироваться – у нас просто нет выбора!
Мы в Австралии очень не любим характер, который вину придают бреттаномицеты(бактерии, продукты жизнедеятельности которых имеют запах мышей, пота, сыра и т. п., в очень низких концентрациях может восприниматься как особенность вина – прим. ред.). Во Франции часто говорят «Ах, это терруар!». Да это не терруар, а дефект. Поэтому мы очень тщательно следим за чистотой на винодельне – так и терруару, и винограду будет проще себя выразить.
Для нас «органика» – это использование минимума химических средств и на виноградниках, и в погребе. Нам и не нужно много. У нас очень чисто, и мы просто стараемся поддерживать эту чистоту. В Шампани, например, используют много «химии», потому что климат способствует болезням винограда. Без специальных средств обойтись очень трудно. В долине Клэр очень сухо, особенно летом. Может, в один год из десяти может понадобиться какая-то дополнительная обработка.
Один наш виноградник на севере долины, по сути, полностью органический. Но мы не хотим получать официальный сертификат – в этом слишком много маркетинга.
Совсем другое дело – биодинамика. Многие очень сильно в нее верят, и я весьма уважаю этих людей и считаю направление очень интересным. Но моя команда не верит в биодинамику, и я не хочу настаивать и переубеждать. В Бароссе у нас есть виноградник, который хотелось бы обрабатывать вообще без машин и без «химии», там будут работать другие сотрудники. Это долгосрочный процесс, который займет 10–15 лет.
Один из принципов нашего бизнеса – постоянство вкуса и качества. Именно поэтому мы не используем дикие дрожжи, которые сейчас в моде. Главный винодел хозяйства Kilikanoon Wines
Кевин Митчелл говорит, что с ними в одном году можно получить фантастический результат, а в другом – не такой уж хороший. Так дрожжи становятся важнее ягод, а мы считаем, что именно качество последних должно быть на первом месте. Дрожжи должны только ферментировать сок, а если они делают больше, чем положено, вы рискуете.
